Эпоха Последних Слов. Глава шестая - Небытие.

    ГЛАВА VI. НЕБЫТИЕ

    - Да, господин рыцарь. Прошу за мной.

    Снова вверх по древним ступеням, каждая из которых стерта в середине почти до уровня предыдущей. Сколько же поколений ходило по этим камням, проносило свои мысли, чаяния, мечты. Все они сгинули, растворились в прошлом, перестали иметь значение. Остались лишь сказки, легенды, песни. И книги. Именно ради книг он ведь шел сюда, разве нет? Пухлые фолианты, хранящие чужие жизни: записи о победах, поражениях, о проступках и наказаниях, о произнесенных речах и проглоченных обидах. Люди со всеми своими грехами, подвигами, страхами превратились в истории, запечатленные на пожелтевших страницах. Лишь эти страницы отделяют давно умерших от полного небытия.

    Напишет ли кто-нибудь о них? О трех спутниках, всего за сутки успевших стать друзьями? О могучем зеленокожем дикаре по имени Гром-Шог Рваная Морда, который последовал за человеком, пытавшимся спасти брата, и пожертвовал собой, сражаясь с демоном? О том, как точно он мог предугадывать погоду и как ловко управлялся с лошадями? О том, как гордился своим каменным топором, хотя и старался этого не показывать?

    Они похоронили всех ранним утром, еще до рассвета, лишь только прекратился дождь. Брат Мавиус убедил Харлана, Вольфганга и Скалогрыза в том, что лучше всего будет предать тела погибших очищающему жару того, что он называл «кровью цитадели».

    - Мы так погребали своих братьев, - объяснил он. - Кислотный раствор не оставляет даже пепла, полностью поглощая и плоть, и кости. Любая скверна, как бы хорошо она не пряталась, будет уничтожена. А твой друг вместе с остальными разделится на мельчайшие частицы, станет частью кровеносной системы цитадели, вечным стражем знаний, хранимых здесь.

    На том и порешили.

    Стоя посреди двора, позволяя ветру трепать отросшие за месяц волосы, Вольфганг не мог отвести взгляда от стальной решетки, что медленно, с тяжелым скрипом опускалась в бассейн. Клубы зеленоватого пара, поднимающиеся навстречу, скрывали от глаз лежащие на ней тела. Джонас. Майра. Усатый солдат, чьего имени они не успели узнать — это он, как выяснилось, погиб первым ночью в галерее, захваченный врасплох одержимым алхимиком. Храбрый Наргрох. Невезучий Даг-Стаг. Гром-Шог.

    На грудь орку рыцарь хотел положить каменный топор, с которым тот принял последний бой, но Скалогрызу удалось его отговорить.

    - Он бы не позволил пропасть хорошему оружию, - сказал гном, яростно моргая. - Зеленокожие вообще не хоронят павших, а все их снаряжение делят между уцелевшими. Рва... Гром-Шог оставил свою заостренную каменюку нам. Я готов ее таскать.

    - Почему он не отступил на лестницу? - задумчиво спросил Вольфганг. - Ты знал его намного дольше, так скажи — почему он не отступил, когда я позвал? Прикрывал нас?

    - Может быть, - Роргар пожал плечами, утер бородой глаза. - Но, скорее всего, просто осатанел из-за смерти сородичей. Вроде бы, они вечером порешили дальше вместе идти.

    - Так и случилось, - пробормотал рыцарь. - Теперь они идут вместе.

    - Что? - Скалогрыз повернулся к нему правым ухом, которое, как он считал, слышало лучше.

    - Ничего, - отмахнулся Вольфганг. - Ерунда.

    Решетка опускалась. Небытие забирало очередные жертвы. Оно получило достаточно в последние недели, полные огня и крови, но до сих пор не могло насытиться. Оно всегда голодно. Даже если сбудется мечта Харлана, и жизнь однажды вернется в прежнее русло, уцелевшие продолжат кормить бездну смертями. Так уж повелось с начала времен.

    Пронзительно проскользив по матовым бокам многочисленных труб, решетка наконец погрузилась в черно-зеленую, пузырящуюся поверхность раствора. Пар перестал подниматься, а потом взметнулся вверх с новой силой. Вольфганг отвернулся. Прямо на него со стены смотрела каменная горгулья, изображавшая василиска в слепой железной маске с тремя рогами — старый символ алхимиков. Такие василиски висели во всех простенках между арками крытой галереи, огибавшей двор. Каждый из них сжимал в когтистых лапах хрустальный шар фонаря, наполненный синим огнем. Горгульи не боялись смерти и забвения. Рыцарь вдруг подумал, что если бы можно было содрать с изваяний рогатые маски, то под ними обнаружились бы змеиные презрительные ухмылки. Статуи давно вымерших, а может, и никогда не существовавших драконов насмехались над ним, над остальными людьми, их судьбами, стремлениями, надеждами. Образ проявился в его сознании настолько живо и ярко, что Вольфганга передернуло от отвращения.

    И вот теперь он поднимался в библиотеку, с трудом поспевая за братом Мавиусом, который, несмотря на солидный возраст, преодолевал ступеньку за ступенькой с удивительной легкостью. Сквозь щели бойниц можно было рассмотреть белое небо, серые изломы скал, а иногда — двор цитадели далеко внизу. Библиотека располагалась в широкой круглой башне, стоявшей на самой вершине утеса, и добраться туда оказалось нелегко. Задачу усложнял заплечный мешок с книгами, после второй сотни ступеней внезапно ставший необъяснимо тяжелым.

    Одолев очередной виток лестницы, Вольфганг вышел на крохотную площадку, где его уже ждал Мавиус, прислонившись к широкой двери из потемневшего дерева.

    - Сила в ногах еще осталась? - спросил алхимик.

    - Хватает, - соврал рыцарь, стараясь дышать как можно ровнее. - Бегать готов.

    - Бегать не надо. А вот удерживать равновесие придется. Вниз лучше не смотрите, так будет легче.

    - Что ты имеешь в виду?

    Вместо ответа Мавиус снял засов и открыл дверь. Внутрь ворвался ветер, холодный, сырой, последнее напоминание о прошедшей буре. Сначала Вольфгангу не удалось рассмотреть снаружи ничего, кроме неба. Потом он увидел мост — полосу камня не шире трех локтей, лишенную перил. До противоположного края было никак не меньше двух десятков шагов.

    - Прошу за мной, - алхимик вышел на мост. – Повторяю, вниз не смотрите.

    Разумеется, это оказалось невыполнимо. Сделав всего пару шагов, Вольфганг сдался и опустил глаза. На расстоянии нескольких сотен локтей под ним была крепость. Отсюда ее двор выглядел игрушечным – его можно было полностью закрыть ладонью. Узенькие стены, миниатюрные башни, зеленый круг бассейна в центре. Если сорваться и падать вниз, то, пожалуй, успеешь, не спеша, проговорить вслух всю клятву Ордена.

    И в этот самый момент где-то в глубине груди появилась вдруг тупая, тяжелая, непривычная, но уже знакомая боль. Будто что-то важное исчезло из его тела, просто растворилось, оставив после себя незаполненное пространство. Рихард. Ушедшие Боги, что-то случилось с его братом. Он вспомнил хриплые, окровавленные слова, которые передал ему перед смертью Гром-Шог, и сжал зубы – изо всех сил, до скрипа – чтобы не закричать. Пустота распахивала объятия, звала, обещала избавление от всех мук, страхов, обреченности. Предчувствие пустоты, ощущение ее близости наполняли голову легкостью, как при кровотечении. Подумалось даже, что вот он, единственно верный, единственно возможный выход – туда, вниз, сквозь долгий полет, в темноту, поглотившую шесть душ прошедшей ночью.

    - Господин рыцарь, - крикнул алхимик, уже добравшийся до двери на другом конце моста. – Не стоит медлить.

    Вольфганг с огромным трудом заставил себя поднять взгляд. Воздух, застрявший где-то в горле, наконец-то освободился. Он кое-как доковылял до двери, ввалился в башню, перевел дух.

    - Зачем это? – спросил он, мотнув головой назад. – Кому пришло в голову строить подобное?

    - Зря наговариваете на старых мастеров, - улыбнулся Мавиус. – Это ведь единственный путь в библиотеку нашей цитадели. Библиотека – сердце обители, хранилище всей мудрости Братства. У нас нет ничего ценнее книг, вы и сами это понимаете, раз принесли нам сохранившиеся летописи Ордена. Благодаря этому мосту ни один враг не сможет добраться до них. За более чем тысячу лет в хранилище ни разу не ступала нога недоброжелателя, грабителя или мародера.

    Алхимик повел рыцаря по коридору, продолжая рассказывать:

    - Сама крепость считается неприступной, но это не совсем так. Стены могут остановить мечи и топоры, могут отразить разрушительные боевые заклятья, но они не в силах бороться с соблазном, который находит путь даже в самые стойкие сердца. На заре истории Братства несколько раз случалось так, что его члены нарушали клятвы, предавали своих братьев, открывали ворота войскам неприятеля. Там, внизу, это означало бойню и резню. Мы никогда не отличались особыми боевыми умениями. Но этот мост всегда останавливал захватчиков. Ни один из них не прошел его до конца.

    - А разве не бывает так, что в мирное время отсюда падают и разбиваются? – спросил Вольфганг, просто, чтобы хоть как-то поддержать разговор, мысли его сейчас находились далеко.

    - Последний случай имел место на моей памяти, - ответил Мавиус. – Лет тридцать назад. Несколько братьев коротали вечер в богословских спорах, и один из них, уже порядком набравшись, решил отправиться на поиски новых аргументов. Утром его нашли во дворе… мягко говоря, в нескольких местах сразу. С тех самых пор и до последних событий у выхода на мост постоянно несли дежурство.

    Они прошли под изящной, витиевато украшенной аркой, попали на небольшой балкончик, огороженный узорчатыми коваными перилами.

    Вольфганг никогда раньше не видел ничего подобного. Вся башня изнутри представляла собой грандиозный колодец, стены которого были сплошь покрыты книжными шкафами. Вдоль этих шкафов зигзагами ползли лестницы – вверх и вниз, на расстоянии нескольких локтей друг от друга, так, чтобы любая книга находилась в пределах досягаемости. Свет давали все те же алхимические фонари, полные сине-зеленого огня, закрепленные на краях полок.

    - Здесь собрано почти все, написанное в нашей части мира за прошедшие полторы тысячи лет, - не скрывая гордости, сказал Мавиус. – Еще шесть недель назад в библиотеке работало два десятка смотрителей. Теперь я остался один, и, как ни горько это осознавать, но мне не под силу делать все необходимое. Уже сейчас нижние ярусы постепенно зарастают пылью.

    - Но книги останутся, - ответил Вольфганг. – Это главное.

    - Главное – не книги, - покачал головой старый алхимик. – А те, кто их читает. Я не боюсь за сохранность сокровищ, лежащих здесь. Боюсь, что больше никто и никогда не прочтет их, боюсь, что я – последний человек, ходящий по этим лестницам. Веками мы накапливали мудрость, но теперь нет никого, кто нуждался бы в ней.

    - Ты не прав, - ответил Вольфганг, снимая с плеча мешок. – Ваша мудрость еще пригодится. Например, мне сейчас нужно узнать об эльфийских монастырях, и я хотел бы попросить у тебя книгу о них, если таковая имеется.

    - Разумеется, - кивнул Мавиус. – Найдем.

    Рыцарь начал по одному вытаскивать из мешка тома летописей Ордена Паладинов. Алхимик брал их, каждый внимательно рассматривал, перелистывал несколько страниц и складывал в небольшую нишу в стене.

    - Это наша история, - сказал Вольфганг, достав последний, восьмой том. – Вернее, все, что от нее осталось. Остальное сгорело. Если когда-нибудь, пусть даже через сто или двести лет, хоть один человек прочтет их, узнает о моих предшественниках и братьях, узнает, как они жили и ради чего умирали – если это произойдет, то я буду знать, что родился не напрасно.

    - Будем надеяться, господин рыцарь, - Мавиус взял стопку книг и ступил на лестницу, ведущую вниз вдоль южной стены библиотеки. – Следуйте за мной.

    Они спускались мимо бесконечных рядов корешков. Вольфганг успевал прочесть некоторые из заголовков: «Семь Великих Элементов», «Секреты Перегонного Искусства», «Созвездия и Их Влияние на Свойства Веществ», «Книга Имен Мертвых», «Сера как Основа Философского Камня». Иногда на корешках вместо букв были изображены странные, незнакомые значки – наверняка, особые алхимические символы. Иногда слова читались без труда, но смысл их оставался непонятен.

    Потом они, видимо, достигли исторической секции, потому что тип названий поменялся: «Голоса Семи Озер», «Хроники Фархейма», «Жизнь и Деяния Хадрика Железноглазого», «Гибель Карраз-Гула», «Следы Серого Алвинда», «Учение и Судьба Погонщиков Теней». Последняя привлекла его внимание. Черно-красная фигура на границе темноты. Видение, предвещающее беду.

    - Постой-ка, - сказал он. – А вот эту можно взять?

    - Само собой, - ответил алхимик. – Берите любые, какие пожелаете.

    - Спасибо, - Вольфганг бережно вытащил книгу из тесного ряда. На обложке в обрамлении аккуратного, но не слишком изобретательного орнамента был изображен герб Орде… нет, это нечто иное. Герб выглядел искаженным, изуродованным, и от одного его вида сердце рыцаря пронзила боль. Наверняка, Погонщики Теней намеренно надругались над священным для каждого Паладина символом. Он едва удержался от того, чтобы выкинуть книгу вниз, в темноту, скрывающую дно этого невообразимого помещения.

    - Кстати, - начал он, чтобы отвлечься. – Если ты ищешь помощника, то я могу посоветовать кое-кого.

    - Да? И кого же?

    - В дне пути отсюда, в лесу стоит старый форт.

    - Знаю. Форт Гронхайма. Довольно живописные руины.

    - Сейчас там живет человек… э… Сигмунд Синеус, кажется.

    При упоминании имени старого сказочника плечи идущего впереди алхимика заметно вздрогнули.

    - Ты знаешь его?

    - Нет… в некотором роде… он имел кое-какие дела с нашей Цитаделью.

    - Секрет?

    - Пожалуй, да.

    - Ясно. Тогда ладно, забудь, что я сказал.

    - Нет-нет, это очень интересно и важно. Пожалуй, важнее любых других событий, происходящих сейчас на наших землях. Старый врун вернулся. Это прекрасная новость, господин рыцарь, я благодарю вас за нее.

    - Было бы за что.

    - Поверьте… а, вот и интересующая вас книга! Вон, на полке, рядом с фонарем. «Тайные Обители Стихий: Изыскания по Истории Эльфийских Волшебниц». Крайне скудна в плане полезной информации, но зато полна самых разнообразных домыслов и выдумок. К сожалению, ничего более адекватного на похожую тему предложить не могу – эльфы никогда не подпускали людей к своим монастырям. Тем более, полагаю, вас в первую очередь интересует их месторасположение, а здесь единственное, что достойно внимания, так это как раз хорошие, подробные карты.

    - Спасибо! – Вольфганг снял с полки внушительной толщины фолиант. Тисненая золотом обложка была снабжена многочисленными застежками. Весила книга порядочно – такой с размаху по голове попадешь, череп проломишь. Хорошо, что они успели обзавестись лошадьми.

    - Вы наверняка поедете по тракту до Червивого Камня, - продолжал Мавиус. – А потом свернете строго на юг, к горам, так?

    - Да, - рыцарь уже успел обговорить дальнейший маршрут с Харланом, знавшим эту местность, как свои пять пальцев. – Через Карраз-Гул.

    - Хорошо. На пути вам попадется Девятая Цитадель нашего Братства. Хранителем Подвалов там брат трудился Лариус, мой хороший друг. Не представляю, жив он или нет. Даже весточки не послать: всех наших почтовых голубей сожрал настоятель в припадке бешенства. И потому прошу – если вдруг будет возможность, загляните туда. Вдруг он уцелел… да и почему только он… вообще, если есть выжившие – пусть знают, что здесь их всегда ждут.

    - Обещаю. Если представится возможность.

    - Конечно. Только при возможности. Кстати, в Девятой Цитадели раньше занимались серьезными исследованиями на тему помешательства. Уж не представляю, во что их исследования вылились, когда весь этот ужас начался… ладно, мы на месте.

    Они стояли перед секцией, посвященной истории борьбы людских королевств с орками: «Зеленокожая Угроза», «Степные Демоны и Их Обычаи», «Дневники и Письма Лорда Воллмонда в Трех Томах». Брат Мавиус принялся расставлять привезенные Вольфгангом книги на полках. Рыцарь прислонился к корешкам лбом, поглаживал их пальцами. Его предки, предшественники, великие герои, которыми он восхищался в детстве, его братья и учителя – все они оставались только здесь. Остальной мир уже позабыл о них, как позабыл Гром-Шога и Майру. Столетия подвигов, самозабвенной борьбы за жизнь целых народов пошли прахом. Нет резона помнить прошлое, когда будущее исчезло, растворилось в пламени пожаров и ярости.

    У него, по крайней мере, оставалась одна цель в жизни – найти брата. Вновь увидеть Рихарда. У остальных, растерявших всех друзей и родных, не было и этого. Небытие торжествовало.

    - Ну, вот и все, - алхимик отряхнул руки. – Сделано. Пойдемте назад?

***

    Вскоре после этого они уехали. Скалогрыз попробовал уговорить Вольфганга подождать до следующего утра, дать отдых нервам и лошадям, но рыцарь не собирался его слушать.

    - Я не тяну тебя за собой, мастер гном, - сказал он. – Если хочешь, оставайся здесь, в цитадели. Тут кругом камень и механизмы, твоя стихия. Ты ничего мне не должен, и я не жду, что отправишься со мной дальше. Тебе нет нужды рисковать жизнью.

    - Чего? – спросил Скалогрыз, лукаво прищурившись. – Не расслышал…

    - Ты же понимаешь, что тварь, явившаяся сюда ночью, приходила ко мне?

    - Понимаю. Ну а ты, храбрый рыцарь, понимаешь, что эта хрень убила единственного, кому я мог доверять? А в наши времена нечего и думать уцелеть в одиночку, особенно если ты – коротышка с ушами, забитыми сталактитами. Да я не услышу, если ко мне будут подкрадываться десять пьяных медведей!

    - В цитадели нет медведей, - улыбнулся Вольфганг.

    - В цитадели мне нечего делать! – упрямо набычился гном. – От этих рогатых чудиков на стенах мурашки бегут. Да и не останусь я тут после того, что случилось.

    - Я не буду тебе нянькой, учти.

    - Учту. Пока в собственной бороде не путаюсь, дробить-колотить! Может, еще спасибо скажешь моей аркебузе.

    - Может, и скажу, - рыцарь протянул ему руку. – Будем друг другу доверять, мастер гном?

    - Придется, - Скалогрыз крепко пожал ее. – Больше некому.

    Харлан тоже присоединился к ним. Торговец решил отправиться к северо-восточным отрогам Арганайского хребта, во владения эльфов, а значит, ему было по пути с Вольфгангом и Роргаром. По его словам, проклятье меньше всего затронуло горные города и монастыри Старшего Народа – а значит, имело смысл искать в тех краях и других выживших. Вольфганг сильно сомневался в подобной логике, но возражать не стал: Харлан нравился ему, да и, в любом случае, дополнительная пара рук никогда не бывает лишней.

    Они взяли четырех лошадей. Гном наотрез отказался ехать самостоятельно и занял прежнее место за спиной рыцаря. Две вьючных кобылы были нагружены основательно, но без фанатизма – Мавиус собрал в дорогу приличные запасы провизии из кладовых цитадели, на много дней обеспечив путников вяленым мясом, сушеной рыбой и фруктами. На прощанье старый алхимик сказал:

    - Все мы этой ночью стали свидетелями ужасных событий. Однако зло отступило, исчезло, пусть и не окончательно побежденное, но напуганное. Значит, мы пока еще в состоянии справляться с тьмой. Значит, мы имеем право на надежду.

    Вольфганг кивнул, хотя прекрасно знал, что зло вовсе не отступало. Оно просто выполнило то, зачем пришло, и удалилось, не желая тратить время. Мало ли какие дела могли быть у зла? Скалогрыз тоже промолчал, решив не лишать радушного хозяина приятных иллюзий. В конце концов, надежда способна творить чудеса.

    Они покинули цитадель алхимиков и направились по тракту дальше на юго-запад. Высокая тощая фигура брата Мавиуса еще долго была видна на вершине надвратной башни.

    Впрочем, оборачивался один лишь гном. Харлан, прикрыв глаза, насвистывал нехитрый мотивчик, а Вольфганг ехал, нахмурившись, погруженный глубоко в невеселые мысли. Он снова и снова анализировал свои ощущения, пытаясь все-таки понять, что же случилось с Рихардом. Брат не умер – в этом он не сомневался. Нить, связывающая их, не порвалась, не исчезла. Только на другой стороне за эту нить испуганно и тревожно дергали, словно звоня в набатный колокол. Что-то происходило с Рихардом, что-то важное, опасное, от чего зависело очень и очень многое, вся их дальнейшая судьба.

    Но увидеть и понять ему было не дано: слишком далеко они находились друг от друга, слишком разными дорогами следовали. Оставалось лишь надеяться, что демон не успеет выполнить свою угрозу, что три колдуньи смогут остановить его.

    - Эй, - нарушил молчание Скалогрыз, и Вольфганг вздрогнул от неожиданности. – Так и не признаешься мне, что сказал Гром-Шог перед смертью?

    -Ты же был там, - буркнул рыцарь. – Все слышал сам.

    - И половины не разобрал. Я ж туговат на ухо, а он еле шептал.

    - Не сейчас, хорошо?

    - Почему?

    - Просто не сейчас. Мне нужно обдумать сперва.

    - Как знаешь.

    Трое путников продвигались все дальше на юго-запад, и камень вокруг постепенно сменялся серой безжизненной землей, оживить которую не смог даже прошедший ночью ливень. Вместо сосновых лесов теперь тянулись чахлые дубовые посадки, а в лицо все чаще дул сухой ветер Карраз-Гула, великой пустоши, что простиралась на многие сотни миль до противоположного края света.

    Через три часа они достигли деревянного форта, той самой заставы, о которой вчера рассказывал усатый солдат. Здесь было тихо, пустынно, но спокойствием и не пахло - так же, как в Трех Соснах, повсюду чувствовалась угроза. На колокольне бревенчатой часовни Ушедших Богов вместо колокола болтался труп, облепленный воронами. Покинув это выморочное место, все трое вздохнули с облегчением.

    Молчание нависало над ними подобно угрюмому грозовому облаку: время от времени Харлан пытался завязать разговор, но все его попытки натыкались на односложные, мрачные ответы Вольфганга или на глухоту Скалогрыза. Да и сам путь их мало способствовал оживленным беседам: слишком уж часто попадались страшные свидетельства чумы безумия, охватившей мироздание.

    Сожженные, разграбленные хутора, вездесущий запах тления, искромсанные, обглоданные тела на обочинах, топоры и копья, застрявшие в бревнах частоколов или ворот. Скотина, кучами гниющая в запертых хлевах, стаи голодных собак, неотрывно следующие за проезжающими. Пару раз Скалогрызу даже пришлось пальнуть из аркебузы в особо наглых или обозленных псов. Выстрелы ненадолго распугивали свору и поднимали в воздух полчища стервятников, наполнявших небо пронзительными гневными криками.

    Смотреть по сторонам не хотелось, но постоянное ощущение опасности заставляло быть начеку. И вот, в очередной раз пристально оглядывая обочины, Вольфганг вдруг заметил в высокой серой траве ярко-оранжевое пятно.

    - Что такое? – тревожно спросил гном, когда рыцарь остановил лошадь, но тот не ответил. Спешившись, он направился к предмету цвета спелого апельсина, мысленно умоляя всех богов помиловать его и дать ошибиться. Но боги давно покинули мир и больше не слышали молитв.

    Оранжево-желтая эльфийка, Сестра Огня по имени Илсара-Искрящийся-Вихрь, та самая, что велела ему остерегаться Ледяных Ведьм, лежала на обочине, глядя в небо невидящими глазами, в которых уже никто не смог бы найти ни презрения, ни любопытства, ни древней внутренней силы – только пустоту. Небытие.

    - Гидравлическая сила, - ошеломленно пробормотал Скалогрыз, встав рядом. Каким-то чудом ему удалось без потерь спуститься с лошади.

    - Ага, - процедил сквозь зубы Вольфганг. – Она самая.

    Он присел рядом с трупом, коснулся пальцами гладкой, матовой щеки.

    - Холодная уже. Давно лежит.

    - А почему собаки или волки не полакомились?

    - Откуда мне знать! Может, они длинноухих не едят.

    - Странно…

    Гном прищурился, указал на круглое черное отверстие в кирасе колдуньи:

    - Что это?

    - Рана, похоже.

    - Понятное дело, не царапина. От чего она?

    - Хм…

    - Вот именно. На стрелу или меч не похоже. Для копья тоже слишком уж аккуратно. Возможно, пуля. Хотя…

    - Хотя?

    Гном опустился на колени, пристально осмотрел землю под мертвой эльфийкой, потом нагнулся над отверстием в кирасе и осторожно опустил в него палец. Вольфганг поморщился, недоуменно взглянул на Скалогрыза. Тот вынул палец, сунул его под нос рыцарю:

    - Вода.

    - Что?

    - Вода. Ее убили каким-то ледяным колдовством. Пронзили сосулькой, как чудаки из Гильдии Мудрецов пронзают булавками бабочек. А потом сосулька растаяла. Потому она и холодная. Лежит здесь, скорее всего, недавно совсем – ни одна ворона не успела сесть. Смотри, какие глаза аппетитные.

    - Значит, мы их почти догнали! – воскликнул Вольфганг.

    - Если и отстаем, то всего ничего, - подтвердил Роргар. – На час, может, на полтора.

    Фразу он договаривал уже в пустоту – рыцарь во всю прыть несся к лошадям.

    - Я сожру душу твоего брата, - ночью сказал ему демон окровавленными губами Гром-Шога. – Я выпью его святость, его веру, его любовь, его память. И ты не остановишь меня, ибо я знаю, где он, а ты способен только догадываться. Повесели меня, маленький человечек!

    - Сейчас повеселю, - прохрипел Вольфганг, забираясь на лошадь и доставая меч. – Сейчас мы с тобой посмеемся, тварь!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ