Написан на одном из форумов по конкурсу.
Задание - написать рассказ по предложенным скриншотам из игры (не могу загрузить в текст)
Ближе, ближе… услышь меня… почувствуй тьму… Алистер проснулся, мокрый и взъерошенный от приснившегося кошмара. Странный сон, липкими лапами паука вцепился в душу и не отпускал, заставляя сердце биться в бешенной лихорадке адреналина. Тьму? Глупости какие-то. Сон напрочь лишил его спокойствия, парень оделся и вышел из палатки в лагерь. Пламя костра почти угасло, а поленья лениво потрескивали в кострище, понимая о своей скорой кончине, словно неторопливые старушки, переберабщие спицами. Звезды для Алистера сегодня светили особенно ярко, ему казалось, что создатель рассыпал их по тёмному бархату неба, вдохнув в них всё очарование и красоту слёз Андрасте. Он успокоился, вдохнув свежий ночной воздух и сел расслабившись на землю.
На посту сегодня стоял гордый мабари их командира. Лучший охранник лагеря, который, вдобавок, никогда не засыпал на страже, а на утро не жаловался, что не выспался и не может драться. Пёс радостно подбежал к Алистеру, виляя хвостом и ожидая лакомый кусочек сыра, который обычно всегда был у парня.
— Ну, что малыш? Хочешь нашего любимого сырка? Ах ты маленький попрошайка… — Алистер бросил мабари кусочек, тот ловко поймал его на лету и моментально проглотил.
Пёс радостно залаял и умными глазами посмотрел в лицо Алистеру.
— А мне вот тоже сегодня не спится. Думал, что не проснусь, такой кошмар приснился, словно действительно умер. Тебе снятся сны, малыш?
— Гав-гав! — пёс дурашливо высунул язык, его ответ можно было трактовать как «да».
— Интересно, что вам, псам , снится… Наверное, явно не кошмары.
— Гав! — пёс жалобно заскулил, склонив голову набок.
— Что такое? Я не прав?
Пёс заскулил, прижав уши, и попятился назад.
— Да что с тобой такое?!
Алистер встал с земли и обернулся назад. Всё как обычно. Мерный сап Лелианы доносится с её палатки, Зевран лопочет на Антиванском неразборчивые стихи, командир, видимо, снова пытается заставить его замолчать, но судя по его недовольному бурчанию и вошкотне, безрезультатно. Голова Морриган на миг появилась из палатки, скорчила Алистеру страшную гримасу и снова вернулась обратно. Винн и Стен как обычно спали без задних ног, словно эльфы в утенере, не ворочаясь и не издавая лишних звуков. Огрен… а, впрочем, что о нём сказать, наелся наговым мясом и напился элем…
— Да что со мной такое…
Ал ещё немного посидел в лагере, вытряхнул из головы тревожные мысли и ушёл в палатку.
***
Мимо левого уха Алистера пролетела стрела, а справа он только что успел отбежать с пути ледяного конуса Морриган. Заклинание не смертельно, конечно, как и вся магия в разумных дозах, но ощущения после него не сахар.
— Вы с ума сошли?! Вы меня чуть не задели! — крикнул он девушкам, ехидно улыбающихся друг другу.
— Прости, Алистер, в следующий раз будем целиться точнее… — Морриган обтекаемо ответила парню, что у Алистера зародились сомнения в кого именно точнее.
Утро не заладилось. Он неуклюже двигался, грубо махал мечом, словно палкой, и не мог сосредоточиться на битве. Естесственно это заметил их командир, на ближайшей остановке отчитал его за нерасторопность и оставил в лагере, позвав вместо Алистера Стена.
У костра с бурлящим котелком похлёбки сидел вечно пьяный гном. Сегодня он потягивал бутылку выдержанной «Золотой росы» врученную ему с утра командиром. Их начальник знал, как угодить спутникам. Огрен же безмерно радовался отсутствию похмелья и присутствию выпивки. Алистер сел рядом с Огреном и тяжело вздохнул.
— Что, сделали выволочку, значит? — гном усмехнулся и сделал глоток прямо с горла, по усам его стекла золотистая жидкость.
— Угу.
— Ты главное, не кисни, всякое бывает. Я вот, случалось, встану не с той ноги, как начну топором махать, только головы летят, кровища во все стороны, мясо, кишки…
— Огрен, я понял!
— А? Так эта… вот, а потом смотрю, а в куче не гарлоки, а отряд мой лежит… Вот.
— Угу.
— Чего угу? Ты вообще меня слушаешь? Какой-то ты странный сегодня, обычно рот не затыкается, а тут только мычишь что-то невнятное.
Алистер посмотрел на гнома. Не ему, конечно, хотелось душу излить, но лучше уж кому-нибудь, чем всё держать в себе.
— Эх, Огрен. Вот тебе когда-нибудь снились кошмары? Такие, что просто ужас. Это даже не сны Серых Стражей, те уже привычные. А такие… человеческие. Я всю ночь не спал, странные голоса преследовали меня, шептали свои речи, дразнили, смеялись!
— О-о-о… — Огрен протянул Алистеру бутылку, тот хлебнул, и отёр рукавом губы. — Это, Алистер проклятие. Серъёзно. Меня такое преследовало после того, как Бранка смылась с поэтэссой, мать её так, суч…
— Огрен.
— Да будь она неладна, Геспит. Я пришёл тогда к нашему шаману, Ридригу, хороший мужик, такой душевный, бывало выйдем мы с ним на глубинные тропы, я ему… — Алистер просто молчал, закрыв руками лицо, и пропустил поток речей Огрена мимо ушей, — вот и я ему говорю. Спасай, брат! Твоё только колдовство мне поможет спастись от демона.
— Колдовство? Гномы умеют колдовать?
— Ещё как! Нет, молнией, конечно засветить промежду глаз не могут, но вот ритуал какой-нибудь провести, это как пить дать. Собрались мы в его комнате ритуальной. Он сказал: принеси мне нага-девственницу, зарежь её на алтаре священном и испей крови. Притащил я её, положил на алтарь, значится, зарезал, выпил кровь её, и думаю, ну, сейчас уйдёт демон…
Алистер представил себе, как он с Огреном просит на ферме подыскать им самку нага-девственницы, а Ридриг на пальцах объясняет особенности поведения скромной девочки нага, в отличие от умудрённых опытом женщин.
— И что? Помогло? — Алистер с надеждой посмотрел на гнома.
— Пха! Парень, ха-ха-ха, видел бы ты своё лицо, ха-ха-ха! — Огрен схватился за живот и не мог остановиться смеяться. — Поверить в такую чушь!
— Смирись с тем, что ты простой неудачник! Кошмары… сны… пха-ха-ха!
Ал рассерженно встал и быстро ушёл от Огрена, ещё покатывающегося над его переживаниями. Прав старый алкоголик, что Алистер просто идиот. Нельзя ему было обращать внимания на такие дурацкие сны! Он с силой стукнул по стволу сосны, с той упала большая шишка и пара веточек с хвоей. Что??? Он посмотрел наверх – дерево было высокое и толстое, его макушка, казалось, цепляется за курчавые облака. Он ещё раз стукнул кулаком по сосне, дерево вздрогнуло, словно оскорбившись от такой наглости человека, и сбросило ещё с десяток шишек, покатившихся в разные стороны по земле.
… услышь меня…
— А?
