Dragon Age: Eyebleeding, или «Украденный Трон»

Dragon Age: Eyebleeding, или «Украденный Трон»

Dragon Age: Eyebleeding, или «Украденный Трон»

Для начала – традиционная череда дисклеймеров, которыми я снимаю с себя всякую ответственность за чьи бы то ни было возможные расстройства.

Под ней скрывается история, разворачивающаяся приблизительно за четверть века до начала игровых событий. Законная правительница Ферелдена, королева Мойра убита, а голова ее, нанизанная на копье, вялится на солнышке у входа во дворец. На королевском троне восседает некий Мегрен – орлесианская задница, поддерживаемая преподобной матерью Броннах и магом Севераном и спонсируемая императором Орлея. Преподобная мать брюзжит, а Северан придумывает хитрые планы, надеясь рано или поздно сделать тирана Мегрена своей марионеткой.

В это время в ферелденских лесах проходит жесткий естественный отбор чудом оставшийся в живых принц Мэрик, сын Мятежной королевы Мойры. Мэрик молод, неопытен и перманентно оставляет за собой след из хорошей кирпичной кладки, по которому его периодически выслеживают и пытаются устранить. Если бы госпожа Фортуна была менее благосклонна к юному Мэрику, орлесианским шевалье не составило бы труда средуцировать количество лишних принцев, но, к их великому несчастью, принц путешествует не один. В нагрузку он получает ревнивую и драчливую Роуэн (между делом говоря, свою будущую супругу), неровно к оной дышащего, но в остальном полного эмоционального инвалида – Логейна, а также миловидную Катриэль – блондинку-барда эльфийских кровей. Под чутким руководством этой троицы Мэрик теряет наивность, чистоту и девственность – в общем, на протяжение 380 страниц превращается из мальчика в мужчину.

Но книга – не про Мэрика и его месть, не про историю Ферелдена со всеми мятежами и бунтами, а про то, почему Логейн – такая сволочь, и сволочь ли он на самом деле. Внимание-внимание! Впервые на сцене! Логейн Мак Тир – с человеческим лицом! Война с Орлеем сделала его сиротой: Логейн собственными глазами видел гибель матери, а по вине Мэрика потерял еще и отца, зато обрел ответственность, к которой оказался психологически совершенно не готов. Очевидно, такая плохая у Логейна карма – вечно нянчиться с инфантильными венценосными особами, озабоченными лишь своими личными проблемами. Сперва – молодой и влюбленный во вражескую шпионку Мэрик, потом – Кайлан, не чувствующий под ногами твердой почвы… тут озвереет кто угодно. Особенно если все, что тебе могут принести в качестве извинения – очередной титул или воинский чин, которые Логейн, ни на миг не задумываясь, променял бы на то, чтобы его семья была жива. Но все то я соловьем разливаюсь, а не Девид Гейдер, автор книги. То ли его волей, то ли волей переводчика, Логейн триста с гаком страниц делает рожу кирпичом и показывает одну-единственную эмоцию – «как же вы все мне противны».

Процентов на 70 «Украденный Трон» - это бег из точки А в точку Б с непрекращающимся мордобоем. На оставшиеся 30 – сопли, чтобы как-то компенсировать общую сухость. В общем, у героев всего два состояния: они либо дерутся, либо страдают. Время от времени, дабы разнообразить действие, автор устраивает показательные пятиминутки ненависти к королю Мегрену. Все это щедро присыпается пафосом, отчего психологическая достоверность происходящего с треском катится в тартарары.

Что в книге есть от игры? Есть несколько знакомых имен и несколько знакомых локаций: герои проходят через Дикие Земли Коркари, заглядывая по пути в гости к Флемет, блуждают по Глубинным Тропам и проходят через тейг Ортан, чем вызывают немалое удивление у повстречавшихся в пути гномов, посещают еще пару злачных мест… и всю дорогу несут с собой что-то, что не понять простому смертному, не играющему в игры. А именно – уникальный дар группой из трех с половиной смертельно ушатанных и на бровях передвигающихся человек выносить под корень нехило превосходящие по силе и численности вражеские отряды. Не иначе, IDDQD.

Чего в книге нет от игры? Самого важного: атмосферы dark fantasy. Нет ощущения неоднозначности, двойного дна. Черное – однозначно черное, а белое – однозначно белое. Герои как будто и вовсе избавлены от необходимости думать о последствиях своих действий, и ни разу автор их не ставит перед действительно сложным моральным выбором, которым так изобиловала игра. Хотя половину отведенного под батальные сцены текстового пространства смело можно было пожертвовать в пользу разрешения хотя бы одной-двух действительно серьезных дилемм.

В результате, хотя текст и обладает всеми необходимыми «признаками романности», он откровенно слаб. Практически вся потенциальная проблематика была принесена в жертву эпичности и размаху во времени и географии, и вместе с нею на этом алтаре погибли эмоции и литературный язык. «Украденный Трон» условно ценен только в качестве исторической справки по игровому миру для фаната, но, увы, не в качестве художественного произведения.